История

Пробил час. Прекрасный мир вдруг стал Инферно.

Мир развивался по вполне предсказуемой траектории. Кто-то когда-то сказал, что если люди не закончат с войнами – войны закончат с людьми. Так и случилось.
Повод для конфликта нашли. Причину тоже. Что известно рядовым гражданам? Да почти ничего. Все началось в одно мгновение и кончилось так же. Меньше чем за сутки страны-обладательницы ядерного оружия успели обменятся ракетами. Все крупные города и стратегические точки были стерты с лица земли. Кто первый начал, как и ради чего – осталось тайной поверхности.
Июль, 2013 год – Ядерная Война. И в общем-то не важно кто виноват.
В тот день над городом выли сирены. Те, кто были близко к метро, кто жили рядом – все рванули в это огромное убежище. Те кто были дальше – искали убежище в иных оборудованных подвалах. Кто где. О том, что люди в последний раз видят небо, конечно, никто не сказал. О том, что это ядерная война – тоже.
Гермазатворы закрыли резко. Толпа не успела пройти внутрь. Просто по команде ворота были заперты, фильтры включены и все замерзло.
Кто-то чуточку не добежал. Кого-то раздавила толпа. Кого-то – ворота. Кто-то умер в давке в первые полтора часа.
Когда рвануло было страшно. Свет погас. И тишина.
Потом включилось аварийное питание, заговорили представители гражданской обороны по линиям связи, из туннелей и поездов, вставших у станций, стали выбираться люди. Пытались оказывать медицинскую помощь. О том, что на поверхность дороги больше нет не думали.
Сначала централизированное управление на себя и взяли те самые сотрудники гражданской обороны. Они вещали с центральных станций, координировали деятельность и все пытались связаться с внешним миром. Говорят, тогда еще на связь выходили подлодки и даже иногда – бункеры, другие города.
А потом была тишина. Тишина в которой центральное управление стало разваливаться. Говорить людям было в общем-то больше нечего. Нет там выше ничего. И мы туда не вернемся.
В первые три года оно развалилось.
Еще в следующие четыре года стали разрастаться самостоятельные объединения. Первыми (2017) вспыхнули конечно, красные, с их революцией, затем – Ганза (2018).
А параллельно с тем где-то станции вымирали, где-то заселялись крысами, где-то приходилось взрывать туннели. Люди загоняли себя все дальше и дальше под землю. И только Сталкеры – люди со специальным вооружением и подготовкой – стали последними гостями в городах. В Москве Сталкеры появились еще до развала центрального управления, но столь значимы стали в последние десять лет.
Не сразу им стало можно наверх. Первые – рискующие самоубийцы. Они не возвращались – только иногда скидывали добычу у гермоворот и уходили умирать. Заражение. Потом нашлись и костюмы получше и бывать наверху стало попроще. Но все равно берут туда мало кого.
Детей метро еще почти не существует. Они гораздо слабее тех кто родился на поверхности. Многие рождаются мертвыми. Многие рано умирают.


Город Наверху

Это тот мир который ты заслужил

Мало кто и что видел. Иногда Сталкеры рассказывают. Редко-редко приносят фотографии, сделанный до разрушения. Еще реже – после. Такие фотографии тут же пропадают где-то на Арбатской, у военных подразделений, и больше о них ничего толком и не слышат.
Каждый помнит свое. Сейчас в Метро почти еще нет тех, кто никогда не был на поверхности и не так много тех, кто не помнит ничего. Впрочем, основная масса тех, кому было около двадцати в дни катострофы. Люди, которым было за тридцать - редкость. Долго они не живут.
О городе каким он был каждый помнит что-то свое. Мало кто помнит что-то о городе, каким он стал. Говорят об этом мало но часто.